«Заключение»

Род Аксаковых принадлежал к средним слоям дворянского сословия России. По легенде, он восходил к XI веку и его родоначальником являлся «знатный варяжский князь» Шимон, потомки которого играли заметную роль при великокняжеском московском дворе в XI-XV веках, занимая высокие должности и участвуя в политически значимых событиях.

Род Аксаковых выделился из рода Вельяминовых в конце XV века. Уже в начале XVI века он разделился две ветви, историческая судьба которых была различна и отражала вариативные модели развития дворянского рода.

Одна из ветвей, которую условно можно назвать московской (со второй половины XIX века калужско-московской) в XVI-XVII веках сохраняла положение при царском дворе, ее представители состояли в стольниках и дворянах московских, назначались на воеводские должности, владели значительными земельными наделами. В XVIII веке эта ветвь потеряла свою социальную нишу, переместившись в ряды мелкопоместного дворянства. Традиционной для ее представителей стала военная служба в низших и средних чинах.

Другая ветвь (арзамасская, впоследствии уфимско-самарская), попав во второй половине XVI века в категорию провинциального дворянства, выдвинулась в XVIII веке. Принадлежавшие к ней лица достигли наиболее высоких среди Аксаковых чинов (действительного тайного советника), званий (сенатора) и должностей (губернатора), активно участвовали в общественно-политической, научной и литературной жизни страны (Сергей Тимофеевич, Иван Сергеевич и Константин Сергеевич Аксаковы). Для этой ветви была характерна гражданская служба.

В демографическом отношении род Аксаковых никогда не был многочисленным, в XVI-XX веках он насчитывал менее 300 человек (без учета жен).

На протяжении XX века в роде развивались негативные демографические процессы, выразившиеся в значительном уменьшении числа представителей, причем основную негативную роль в этом процессе сыграли репрессии 1930-х годов. Если в 1917 году род насчитывал 28 человек, то в настоящее время (без учета носящих фамилию по женской линии) — 10. Из бывшей уфимско-самарской ветви не осталось ни одного представителя (праправнучка Сергея Тимофеевича Аксакова, Ирина Сергеевна, умерла в октябре 2007 года), а в калужско-московской ветви в последнем поколении остался лишь единственный мужчина (Даниил Андреевич Аксаков). Таким образом, в XX веке существенно возросла вероятность пресечения рода Аксаковых, что обусловило стремление к сохранению фамилии путем образования двойной фамилии или передачи ее по женской линии.

Судьбы представителей рода Аксаковых в XX веке отразили историю русского дворянства в целом. В первые годы столетия Аксаковы продолжали участвовать в общественно-политической жизни страны, трудились в сфере государственного управления, в земских органах, служили в армии. В сферах образования и здравоохранения работали женские представители рода. Несмотря на потерю значительной части земельных владений в калужско-московской и тульско-рязанской ветвях, Аксаковы приспособились к изменившемуся материальному положению. В социальном отношении род стал более открытым, появились браки с лицами недворянского происхождения.

События Октября 1917 года повлекли новую стратификацию рода на оставшихся в СССР и эмигрантов. Аксаковы в большинстве не приняли политических изменений. Те, кому позволял возраст, участвовали в Белом движении и антисоветской борьбе, что в советский период сделало практически недоступным информацию об их судьбах, аккумулированную, в основном, в следственных делах органов госбезопасности.

Больше половины представителей рода эмигрировали. Проживали в Китае, Югославии, Германии, Австрии, Румынии, Болгарии, Франции, а с середины XX века -в США, Аргентине, Австралии, Ливане.

Некоторые из эмигрантов в 1950-е годы вернулись в СССР, потомки оставшихся за рубежом во втором-третьем поколениях полностью ассимилировались.

Находившиеся в СССР Аксаковы утратили прежнее правовое и социальное положение, но советская власть не могла полностью игнорировать их потенциал. Несмотря на официальные декларации властей, потомки дворян Аксаковых продолжали трудиться в сферах образования, управления, науки и культуры.

В калужско-московской ветви сохранялась традиция несения военной службы, а в уфимско-самарской — тяготение к занятиям творчеством.

В XX веке Аксаковы сохранили социальный, нравственный и интеллектуальный потенциал, который использовался не только в СССР, но и в зарубежных странах. Однако эффективность его использования могла бы быть гораздо выше, если бы в угоду классовому подходу дворянство сознательно не уничтожалось, что особенно наглядно проявилось в ходе репрессий, в том числе, по отношению к Аксаковым.

Все обвинения, выдвигавшиеся против них, были умышленно фальсифицированы, дворянское происхождение при проведении следствия играло роль отягчающего обстоятельства.

Испытывая внешние воздействия, семья Аксаковых сохраняла в XX веке родовые традиции и собственные устои, постепенно приспосабливалась к изменениям, преобразуя их в новые подходы к воспитанию молодого поколения, к мотивации поступков.

Предпринятое в настоящей работе изучение судеб представителей рода Аксаковых выявило несколько методических проблем, связанных с изучением истории русских дворянских родов в XX веке.

Изучение дворянства в указанный период имеет ряд объективных источниковедческих трудностей, которые связаны с тем, что после 1917 года отсутствовал специализированный генеалогический и сословный учет.

Источники по истории рода могли находиться в разных странах (учитывая эмиграцию) или быть недоступными (находиться в частной собственности, на ведомственном или специальном хранении, как, например, дела репрессированных в 1920-1940-е годы).

Учитывая массовый характер репрессий против дворянства, привлечение материалов органов государственной безопасности и суда является практически обязательным. Однако, как показало сопоставление воспоминаний Татьяны Александровны Аксаковой с ее следственными делами 1935 и 1937 годов, степень достоверности генеалогической и биографической информации в судебно-следственных материалах невысока. Это обусловлено, во-первых, фальсификацией предъявлявшихся обвинений и доказательств, во-вторых, попытками подследственных умышленно не сообщать подробных сведений о родственниках и знакомых, чтобы не подвергать их репрессиям и не навлекать дополнительных обвинений на себя.

При изучении генеалогии дворянства в XX веке важно общение с ныне живущими представителями потомками родов. Без использования семейных архивов, устной информации, просопографическое исследование оказывается невозможным. Кроме того, ряд источников, связанных с политическими репрессиями 1930-х годов, официально доступен только лицам, находящимся в близких родственных отношениях с репрессированными.

Поиск потомков дворянских родов в настоящее время труден и может не увенчаться успехом. Задача осложняется не только их возрастом, но еще и тем, что необходимо устанавливать потомство по женской линии, что значительно расширяет границы исследования. Например, при изучении рода Аксаковых установление потомства Ады Павловны Аксаковой от брака с Владимиром Николаевичем Львовым позволило существенно дополнить и уточнить информацию о судьбе семьи деда, Павла Николаевича Аксакова.

Уменьшение количества источников личного происхождения для XX века необходимо компенсировать широким привлечением устных источников от потомков рода по мужской и женской линиям родства. Это создает комплекс дополнительных исследовательских проблем.

В источниковедческом отношении устные сведения требуют тщательной фиксации и проверки достоверности, сопоставления их с письменными источниками. Необходима специальная методика собирания устной информации, разработка примерного вопросника и косвенных способов датировки информации (например, относительно известных исторических событий: до великой Отечественной войны и т.п.).

Возможности использования устной информации в изучении судеб русского дворянства после 1917 года ограничены не только неполнотой и отрывочностью информации, но и возможными ошибками и неточностями. В исторической перспективе возможность собирания подобных материалов будет уменьшаться в силу естественных причин.

Биографический материал, относящийся к XX веку, бывает информационно обеднен, если нет источников личного происхождения от людей, лично знавших изучаемую семью.

При исследовании судеб русского дворянства в XX веке существенное гносеологическое значение имеет комплексное сочетание устных и письменных источников, их сопоставление, взаимная проверка и уточнение.

Изучение судеб представителей рода Аксаковых позволяет определить проблемы, которые в настоящий момент обладают наибольшей актуальностью и требуют скорейшего разрешения для изучения истории и генеалогии русского дворянства в XX веке.

Во-первых, разработка теоретико-методических основ изучения истории русского дворянства в XX веке.

Во-вторых, объективное изучение практической генеалогии, включая советский период и современность, на основе синтеза микроисторических и макроисторических подходов.

В-третьих, активизация археографической деятельности, массовое введение в научный оборот генеалогической информации, особенно устной, требующей собирания и фиксации, в том числе материалов личных архивов.

В-четвертых, создание полной эвристической системы, опирающейся на новейшие информационные технологии и позволяющей отыскивать сведения в различных видах опубликованных и архивных источников, относящихся как к советской истории, так и к периоду эмиграции.

История семьи является неотъемлемой частью представления о прошлом. Без конкретного и достоверного знания о судьбах родов изучение исторических процессов и реалий может оказаться неполным и искаженным. Массовый анализ судеб русских дворянских родов в XX веке способен вывести изучение прошлого России на новый качественный уровень, помочь совершенствованию методологических и гносеологических основ познания истории.

Кулешов А. С. — Аксаковы. История разбитых судеб. — Москва: Территория, 2009.